Чужая свадьба или Непреходящая боль. Лазарь Фрейдгейм
Трудно расстаться с неотъемлемой частью своего, осознать происходящие изменения. Казалось, что привязанность возникла давно и навсегда. Чёрт побери, всё не так... Не хочется никого видеть. Состояние человека, сидящего совершенно отрешенно от мира и плачущего без слёз. Весь мир вокруг исчез, но в голове мелькает калейдоскоп видений, воспоминания...
Лазарь Фрейдгейм
Чужая свадьба, или Непреходящая боль
Так устроен человек, что вне зависимости от того, что лежит в основе рассказа — дневниковая запись, воспоминания или фантазия, — он примеряет на себя. Это моё, или — нет, это не моё. Эта преломлённость в себе всего, даже чужого, неизбывна. Тем более при сентиментальной истории.
Леонид подошёл к телефону и стал набирать хорошо ему знакомый номер Мириам. Набрал пару цифр и положил трубку на рычаг. За сегодняшнее утро это был не первый подход к телефону. Звоню-не звоню, да-нет, да-нет — эти противоречивые намерения не давали ему остановиться на каком-то варианте, казалось бы, простого решения.
Леонид и Мириам познакомились почти пять лет тому назад. Они встретились не на школьном вечере, когда поочерёдно соседние мужские и женские школы приглашали старшеклассников. Это было летом, на даче после 9-го класса.
Мира стала частью жизни. Трудно представить неделю-другую без встречи. Необъятная Москва, популярные спектакли и представления. Интригующая встреча с Вольфом Мессингом, концерт Вертинского, или спектакль "Шельменко-денщик" с Леонидом Утёсовым в главной роли...
Потом вдруг случился какой-то обрыв. До поры до времени Леонид не придавал этому особого внимания. Но в последние дни он мысленно часто стал обращаться к Мире. Он чувствовал напряжённость от долгого отсутствия своей старой знакомой. Как-то с особой силой перед ним раз за разом возникали подробности случайной встречи в Крыму. Могучее ощущение единения в лунный вечер на полуразрушенном кладбище.
Ему казалось, что ежедневно и ежечасно, что бы он ни делал, он общался с Мирой. Даже не словесно, даже мысленно не прикасаясь, но она везде — снаружи и внутри, в каждом его движении. Читал ли он, писал ли что-то, говорил ли с кем-то или конспектировал лекцию, он общался с Мирой. В подтексте, в подсознании. Да что воображать какие-то состояния — в жизни...
Позвонила Мира. Леонид услышал напряжённость в её голосе:
— Привет, Лёня! — обычно звучат менее официальные формы обращения. — Мы давно не встречались. И ты не звонил.
На самом деле, в последнее время они почти не общались. Нет, телефонные кабели никто не перерезал, московское метро не перестало останавливаться на станции вблизи дома Миры. Леонид, как всегда, звонил раз-другой на каждой неделе. Он чётко помнил, что были несколько предложений встретиться, наталкивающиеся на постоянную занятость делами. У неё никак не выпадало времени для встречи.
— Ты так думаешь? Мне казалось, что тебя что-то тормозит. Что-то случилось?
— Да, понимаешь, у меня большие изменения... — следует долгая пауза.
— Какие? Как чувствует себя мама?
— Нет, не в этом дело. Я хочу пригласить тебя на свадьбу, — опять пауза — Я выхожу замуж.
Этот звонок оказался для Леонида началом новой эры земного существования. Точней, пожалуй, концом старой... Мира, как само собой разумеющееся, пригласила его на свою свадьбу. Леонид знал её избранника, они встречались у неё дома. Назвала время и дату торжества. Всё очень по-деловому.
Леонид молчал. Перехватило дыхание. То ли междометия, то ли вымученные поздравления... Он не мог говорить, он не мог повесить трубку. Дрожь, оцепенение...
Щемящее ощущение потери. Безвозвратно. Старые мелькавшие иллюзии будущей жизни исчезли. Жёсткая не канцелярская резинка подтёрла штрихи мечтательных упований. Ты не властен. Из твоей жизни извлеклись надежды казавшегося приближающимся будущего. Мир сжался. Всё, не относящееся к Мире, исчезло из поля зрения. Как говорят, небо в овчинку показалось. Обвал, растерянность, пустота...
Эта пустота поглотила все интересы. Не хотелось чего-либо делать, куда-либо ходить, с кем-либо общаться, лично или даже по телефону. Часы в институтских аудиториях проходили безлико, как фон. Подобно сценическому белому шуму: "Что говорить, когда говорить нечего".
Спасаясь от самого себя, Леонид влезал в своё ратиновое пальто, нахлобучивал шляпу и шёл бродить по городу. Куда? Зачем? Бессмысленно задавать самому себе любые вопросы... Накрапывает занудный московский дождь. Его пальто лучше любого плаща или зонта позволяет часами бродить в слякоть. Если не внутри себя, то снаружи, он был защищён.
Трудно перешагнуть через себя, расстаться с неотъемлемой частью своего, осознать происходящие изменения. Казалось, что привязанность — восторженная и обыденная — возникла давно и навсегда. Чёрт побери, всё не так... Состояние человека, сидящего совершенно отрешенно от мира и плачущего без слёз. Весь мир вокруг исчез, но в голове мелькает калейдоскоп видений, воспоминания, пустоватые вопросы к будущему...
Леонид прилип к письменному столу. Перед ним лежали недописанные записки — то ли исповедь, то ли дневник. Рядом лежала небольшая стопочка писем и записок, написанных Мирой по самым разным и случайным поводам. Он собрал все эти маленькие следы прошедших дней, положил в конверт и написал, чтобы не вскрывать 25 лет. Перед глазами были прошедшие годы и предстоящая жизнь... Самому ему было плохо. Очень плохо...
Чередой в мозгу возникали встречи разных лет. Разговоры, разговоры, разговоры... Порой встречи приходились на какие-нибудь семейные праздники. С гостями и домашними яствами на столе. Шутки, прибаутки, песни... Тема замужества была не последней, с игривым или серьёзным оттенком. Леониду такой акцент казался приблудным — этакое взрослое пустозвонство. К удивлению, тема возникала, как необходимость куска хлеба для голодного.
Но вот — свадьба, не в застольном тосте, а реальная. Леонид долго колебался идти-не идти. Ведомый непонятной силой, он собирался воспользоваться приглашением. Долго думал и искал, что подарить по такому случаю. В конце концов, в комиссионном магазине на Сретенке он увидел старинный фарфоровый рог изобилия, который показался соответствующим событию — пусть жизнь её будет полновесной! В мыслях он желал радостного изобилия дорогому ему человеку.
Оставшиеся пару недель он метался в выборе решения. Это было самоистязанием. Но раз Мира решила начать новую жизнь, надо вписать это и в своё существование. Вероятно, на события жизни тоже распространяется какая-то составляющая закона сохранения. Если счастье кому-то пришло, надо принять, что оно может от кого-то отдалиться. Точней, вероятно, вспомнить о понятии zero-sum (игра с нулевой суммой) из теории игр, когда выигрыш одной стороны ведёт к проигрышу второй. Но всё равно трудно вписать себя в эту минусовую суть.
В раздрае проходили дни. В конце концов, Леонид понял, что у него нет сил пойти на это радостное для участников событие. Он желал счастья дорогому для него человеку, но чувствовал себя далёким от своего счастья.
Леонид решил послать фототелеграмму. Сделал фотографию купленного рога изобилия, отпечатал в миниатюрном масштабе, необходимом для телеграммы, и мучительно компоновал маленький текст. Телеграфный стиль позволял ограничиться несколькими словами.
Это был даже не текст, не тост, Это было прощальное прикосновение. Просто — всего доброго на все годы от человека, отделённого от жизни не только твоей, но и своей... Текст телеграммы долго терзал его. Не знаю десятый или двадцатый вариант показался приемлемым: Желаю тепла и нежности недавно обретённого супруга.
Когда Леонид пришёл на телеграф, вклеил фотографию, он подредактировал текст. Показалось, что так будет немного отстранённей. Немного иронично, но лучше: Желаю тепла и мягкости недавно обретённого атрибута.
Леонид отослал. На мгновение полегчало. Поздравил — с рогом изобилия и теплом. Без собственного присутствия. Он отгородился от растерянности потери.
В любом веке можно прочесть много глубоких и поверхностных слов о любви. Но как воспринять это не в словах, а в преодолении щемящего чувства в каждой клетке своего тела? В движениях, во взглядах. В мыслях... и, не в последнюю очередь, в их отсутствии.
Месяц за месяцем Леонид избегал подходить к телефону, боясь какой-нибудь выстреливающей новости. А тут ещё дома перед глазами старинный рог, оказавшийся не у дел. "Ничто никогда не проходит бесследно". Но проходит...
В компьютерных программах порой предусматривается удаление файлов после определённого срока. Например, можно прочесть: "Письма, хранящиеся в корзине более 30 дней, удаляются автоматически". Наша память устроена менее систематизировано. Из неё без всякой команды может что-то исчезнуть почти сразу, а что-то может сохраняться до гробовой доски.
Послесловие
Простая история: он любит её, она выходит замуж за другого, он не идёт на свадьбу и посылает поздравление. События и детали не стираются из памяти, они остаются живы. Так уж устроена жизнь, что что-то очень некогда серьёзное, давно прошедшее, может казаться случайным эпизодом. А свадебное поздравление, при ином подходе, может показаться не пожеланием счастья, а пролитой слезой или попыткой оскорбления.
Здесь автор счёл нужным с минимальным вмешательством дать рассказ-воспомнание от первого лица, услышанный от Леонида. Как говорят: лучше не скажешь. Он говорил о себе, он говорил о Мире...
Оглядываясь назад — на давно прошедшие годы — чувствуешь весомость тех переживаний. Не душераздирающую силу потрясений, а жизненную этапность. Не знаю, лечит ли время. Но время примиряет, нивелирует остроту восприятия. Жизнь устанавливает некоторую иерархию житейских событий.
Как сегодня, звучит давний телефонный звонок. Зубы стучали подобно канонаде артиллерийского обстрела. Сердце оглушало ударами. Казалось, весь дом слышит звон вечевого колокола. Сквозь годы свербит вопрос: стоили ли такой реакции те давние события? Все связано с обстоятельствами. Ни дать, ни взять... Это было! И этим всё сказано.
Через много лет я, как по шагам, прошёл мысленно весь путь крушения давнего увлечения. От манящих встреч до опустившегося занавеса фототелеграммы. Я прикоснулся к рогу и вспомнил те несколько слов пожеланий. Вдруг я услышал в них совсем другой подтекст, наглый смысл. Какой атрибут? Какая мягкость? Где поздравление? Говорят, от великого до смешного один шаг. В этой истории свадебного поздравления проглядывает ситуация, когда от ласкового пожелания до оскорбления оказывается только разное прочтение. Слово в слово, а результат диаметрально противоположный... Я представил Миру в свадебном наряде, получающую эту телеграмму. Что она прочла в ней?
Видит бог, когда я писал текст, он не содержал непристойных подковырок. Но это знал я... А что вышло на деле?..
Прошло много, очень много лет. Встреча. Я много раз пытался представить такой отзвук прошлого. Рисовалось очень разное: от безразличной пустоты, до осязаемого переноса в давно ушедшее время.
В неосуществившейся надежде, в давней мечте есть особая прелесть оптимизма. Ведь было много хорошего. Оно не может не откликнуться при воспоминаниях. Вся наслоившаяся тяжесть житейских проблем — в другом измерении. Есть все основания отдать старой влюблённости достойную дань. Спасибо. Спасибо за то, что было до обрушившего дня...
Меня занесло в город, в котором уже много лет жила Мира. Вдали от Москвы. Я хотел найти возможность встречи с Мирой. Мы договорились о встрече.
— А ты узнаешь? — спросила в телефонном разговоре Мира.
У меня не было сомнений, что не требуется описания одежды или каких-то знаков в руках. Я был уверен, что внутренний голос подскажет, отмотает прошедшие годы.
Возможно, я увидел другое лицо. Вероятно, Мира увидела перед собой не двадцатилетнего Лёньку. Зрение тут было только подтекстом. Я увидел давнюю встречу и внутреннее затягивающее желание хотя бы лёгкого прикосновения к руке. Я представлял такое, но я был ошарашен взаимной естественностью переноса в другое, давнее, время. Я, вероятно, не поверил бы в истинность подобного рассказа, услышанного от кого-нибудь. Но это происходит со мной. Наяву!
— Ты помнишь? — спросил я, вспомнив подробности давней встречи.
— Нет, это было совсем не так! — тотчас отрубила она.
Мы вспоминали встречи и расставания давних-давних дней. С тех пор прошли десятилетия. Но по взаимному настрою было видно, что это всего одно мгновение. Даже слова, штрихи и детали живы. Возможно, время слегка обкатало шероховатости, но картина жива. В отношении её — время не властно.
Показалось, что это живая жизнь в иррациональном пространстве. Всё течёт, всё изменяется. Конечно, в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Но можно ощутить благостное омовение давнего времени... Головокружительное взаимодействие времён, давних мечтаний и неизменных воспоминаний.
Всё на своих местах. Никакое прошлое не втягивается в настоящее. Но ты живёшь, ты ощущаешь другую реальность. Это не кадры документального фильма. Это вновь мелькающая былая жизнь во множестве чувств, подаренных нам природой. Я слышал голос Миры.
— Я чувствовала, что ты нежно относишься ко мне. Ты для меня тоже был частью каждодневной жизни, каких-то мечтаний. Но, в тот момент мы, вероятно, оказались в разновозрастных категориях. Я была старше тебя. Во взаимоотношениях с тобой мы были ровесниками. В другой — реальной — жизни было другое.
Неожиданная фототелеграмма первоначально тронула меня. Я получила её в тех самых сенях, где каждый раз с недомолвками мы расставались с тобой. Затем, мне показалось, что щека завыла от пощёчины. С болью то ли от удара, то ли от какой-то пакости. Я спрятала только что полученную телеграмму и не без усилий подключилась к пьянящим словам и песням.
— Ты знаешь, — попытался продолжить разговор я. — Я долго собирался принять твоё приглашение. Я искал подарок, — нашёл тот самый рог изобилия, который был на фототелеграмме. Он и сейчас стоит у меня дома. Я был растерзан. Но мне хотелось, чтобы ты была счастлива на выбранном жизненном пути. Ты обрела мужа, часть новой, совсем новой, жизни. Хотелось, чтобы ты была окружена теплом, заботой, нежностью. Отсюда сформировались написанные несколько слов фототелеграммы: Желаю тепла и мягкости недавно обретённого атрибута.
Это было написано со стопроцентной благожелательностью. Только совсем недавно, просматривая памятные бумажки, я вновь — совсем по-другому — прочёл своё поздравление. Я представил возможный (и кажется, естественный) вариант толкования моего искренне доброго пожелания. Волосы на голове зашевелились сами собой. О чём это: тепло, мягкость, обретённый атрибут... Ууууужас!
Люди взрослеют и стареют в разное время. Ты права, я, по-видимому, в отношениях с тобой многого не дотумкивал. Да и смысл некоторых слов, вероятно, недопонимал... Говорят, каждый всё воспринимает в меру своей испорченности. Двусмысленные слова или добрые пожелания? Трудно представить, что эти разноречия могут относиться к одной фразе, высказанной по неординарному обстоятельству.
Я и сейчас, мысленно повторяя эту фразу, улыбаюсь той попытке искренними пожеланиями счастья прикрыть утрату, образовавшуюся пробоину в своём жизненном пространстве. Да, с улыбкой и некоторой иронией над столь долго сохранявшимся мальчишеством.
Как там у классика: "Кончаю, страшно перечесть..." Чувствую сожаление, что это как бы из других времён. Далёких, ушедших... Жаль, что только на словах можно что-то пересмотреть, переиначить в промелькнувших годах.
